Король английский Вильгельм III, бывший также и штатгальтером Нидерландским, имел случай лично познакомиться с Петром, в Утрехте и Гааге, во время приема московского посольства, в свите которого царь занимал скромную должность дворянина. Вильгельм оценил необычайный ум молодого русского государя, его энергию и страсть к наукам, в особенности к кораблестроению. Желая выразить ему свое сочувствие, король, по возвращении своем в Лондон, приказал изготовить, построенную незадолго перед тем по новому способу, легкую, красивую, двадцатипушечную яхту «Transport-royal» и письменно просил Петра принять эту яхту в подарок. Петр остался чрезвычайно доволен таким неожиданным и приятным подарком и отправил в Лондон, к Вильгельму, с изъявлением своей благодарности, майора Преображенского полка, Адама Вейде, которому поручил, вместе с тем, сообщить королю о своем намерении «посетить английскую землю незнатным иностранцем, чтобы видеть корабли и морское поведение».
Вильгельм выразил искреннее удовольствие еще раз свидеться с царем и послал в его распоряжение королевскую яхту под конвоем трех линейных кораблей.
Царь выехал из Амстердама 7 января (1698 г.) и на другой день, вечером, прибыл в голландскую гавань Гелветелюйс, к ожидавшей его здесь английской эскадре. Переночевав на яхте, Петр, на рассвете 9 числа, не взирая на бурную погоду, снялся с якоря и после двухдневного плавания, 11 числа, рано утром, высадился в Лондоне, в Йорк-Больдингсе (ныне Бокингам-стрит, в Адельфи), где для него был нанят большой дом, выходивший на Темзу. На следующий день, к Петру явились, назначенные состоят при нем, вице-адмирал Мичель и маркиз Кармартен. Царь очень скоро сошелся с последним и полюбил его за веселый характер, познания в морском деле и всегдашнюю готовность кататься с ним по Темзе. Они часто проводили целые вечера вдвоем, в дружеской беседе, попивая «pepper and brandy» (настойка коньяку на перце). Если верить одной современной английской газете, Петру особенно пришелся по вкусу напиток, называвшийся «Nectar Ambrosia». Эта амброзия была изобретена каким-то счастливым спекулянтом из плодов шелковицы, поднесшим свою микстуру царю, который не удовольствовался поднесенным количеством, а приказал закупить еще большой запас.
Король посетил царя через три дня после его приезда, при чем был принят Петром в комнате, служившей спальною, где воздух оказался до такой степени испорченным, что, не смотря на стоявший в то время холод, пришлось отворить окно. Царь был у короля спустя дней десять, одетый в московское платье, беседовал с ним около двух часов на голландском языке и познакомился также с его свояченицей, наследницей английского престола, принцессой Анной, которую, в письме к Апраксину, почему-то назвал «сущей дочерью нашей церкви». Он не обратил никакого внимания на превосходные картины и другие художественные произведения, украшавшие резиденцию короля, Кенсигстонский дворец, но за то чрезвычайно заинтересовался, находившимся в королевском кабинете, прибором для наблюдения за направлением ветра.
В Лондоне, как и всюду, Петр осматривал преимущественно то, что могло принести ему пользу в практическом отношении. Он побывал в королевском обществе наук, «где видел всякие дивные вещи», в Тауэре «где честных людей сажают за караул», на монетном дворе, на астрономической обсерватории и т. п. Раз посетил и театр, где давали пьесу «Королевы соперницы или Александр Великий» и где ему понравилась актриса Крос, с которой он свел, впрочем кратковременное, знакомство. Он терпеть не мог и тщательно избегал всякой толпы. Когда, Вильгельм, по случаю своего рождения, дал бал в Сент-Джемском дворце, царь ни за что не согласился выйти к гостям и поместился в маленькой комнате, откуда мог видеть все, не будучи сам замечен. Посетив парламент, Петр не захотел войти в зал заседаний, а глядел на происходившее через слуховое окошко, пробитое в потолке. Царь посетил также общество квакеров (место молитвенного дома сейчас обозначено мемориальной доской с указанием, что там молился Пётр I), осматривал лондонские церкви и не раз беседовал с известным богословом, епископом Солсберийским, Джильбертом Бёрнетом о религии и положении духовенства.
Лондонские фабрики и мастерские также не были оставлены Петром без обзора. У знаменитого часовщика Карте Петр купил замечательные географические часы и при этом, как уверяют англичане, выучился безукоризненно собирать и разбирать их, а у одного гробовщика он даже приобрел и отправил в Россию образец английского гроба. Но главное внимание Петра привлекали Вулвич, с его знаменитым литейным заводом и арсеналом, и Дептфорд с его обширными доками и верфями. В этот последний городок, теперь уже слившийся с Лондоном, а тогда лежавший от него в девяти километрах, у самого впадения речки Равенсбурн в Темзу, Петр решился переселиться на несколько недель, чтобы, под руководством опытных и ученых наставников, усовершенствовать свои познания в кораблестроении.
Английскому правительству было не легко найти в Дептфорде приличное и удобное помещение для царя и его свиты. Самым подходящим для этой цели зданием оказался дом выдающегося учёного-ботаника, садовода и автора исторических записок Джона Ивлина, называвшийся «Sayes Court», очень поместительный, хорошо меблированный и примыкавший обширным садом к самым докам. Дом этот нанимал по контракту адмирал Бенбоу, который, не смотря на выгодные условия, не совсем охотно уступил свою квартиру и выехал в гостиницу. Дом на скорую руку поновили, сад украсили растениями, а в стене, смежной с доками, пробили дверь, так что Петр мог во всякое время приходить туда, ни кем не стесняемый.
Слуга Джона Ивлина, остававшийся в доме, следующим образом описывал своему хозяину порядок жизни царя: «Дом полон народа ужасно грязного (right nasty). Царь спит рядом с вашей библиотекой, а обедает в гостиной, что за кабинетом. Ест он в 10 часов утра и в 6 часов вечера. Иногда бывает дома целый день. Часто ходит на верфь или плавает по реке в разных костюмах. Король платит за все». В праздничные дни, или по окончании дневных работ, Петр обыкновенно отправлялся с несколькими приближенными в Гоуф-Стрит, в небольшой кабачок, где спрашивал пива, или коньяку, и отдыхал, покуривая свою голландскую трубочку. Хозяин заведения намалевал портрет московского царя и прибил его над дверями, как вывеску. Эта вывеска провисела до 1808 года, когда некто Ваксель (Waxel) почему-то пожелал ее приобрести и предложил хозяину, взамен старой, написать для него новую. Согласно уговору, копия была сделана в несколько увеличенном виде и занимала место оригинала до перестройки дома, после чего, портрет уже не появлялся, но за кабачком до сих пор сохранилось название «Таверны московского царя» (Czars of Moscovy Tavern).
Изредка, Петр совершал кратковременные поездки в Лондон, Гринвич и Виндзор, для осмотра их достопримечательностей. Чтобы сделать приятное царю, король Вильгельм задумал повеселить его примерной морской битвой, близь острова Уайта, С этой целью, на Портсмутском рейде была сосредоточена эскадра из 12 больших военных кораблей. 21-го марта, Петр приехал в Портсмут и, переночевав у губернатора, на другой день осмотрел английские суда. Когда показалась царская шлюпка, все корабли открыли пальбу, а матросы приветствовали державного посетителя громкими криками. Окончив осмотр, царь взошел на 80-ти пушечный, адмиральский корабль «Гомбург». По окончании маневров, Петр возвратился на рейд, осматривал город, побывал в близлежащем Сютгей-кестле (ныне Southampton) и на обратном пути в Дептфорд завтракал и обедал, со своими спутниками, которых было 21 человек, в лучшей гостинице в Годелминге (сейчас там установлена мемориальная доска). Счет, по которому было уплачено английским правительством содержателю гостиницы, за все съеденное и выпитое гостями, сохранился в подлиннике. Ими было уничтожено за завтраком: полбарана, четверть ягненка, десять кур, двенадцать цыплят, три кварты коньяку, шесть кварт глинтвейну, семь дюжин яиц. За обедом они съели: 1,2 пуд говядины, целого барана (весом 1,5 пуда), три четверти ягненка, плечо и филей телятины, восемь кур, восемь кроликов, выпили две с половиной дюжины столового вина и дюжину красного.
Живя в Дептфорде, Петр, при содействии Кармартена и с согласия короля, приговорил к себе на службу до 60 человек разных специалистов и мастеров. Здесь же, с целью подкрепить русскую казну, царь заключил с Кармартеном условие, которым предоставил ему право исключительной торговли в России табаком за 20,000 фунтов стерлингов (или 48,000 рублей), с уплатою всей суммы вперед. Кармартену было разрешено ввезти в Россию и распродать в один год 3,000 бочек, или полтора миллиона фунтов, табаку, причем государь обязался «всем своим подданным, какого ни есть чина, дозволить никоциан курить и употреблять, не смотря на все прежние противные указы и права».
Приехав из Голландии в Англию уже опытным корабельным плотником, Петр в три месяца неустанного труда изучил английскую систему постройки судов, узнал размер линейных кораблей и фрегатов, приобрел необходимые сведения для учреждения верфей и вникнул во все порядки морской службы. Теперь, для полного и окончательного усовершенствования своих познаний в кораблестроении, ему оставалось только изучить способы сооружения галерного флота и для этого он решился отправиться в Венецию.
18-го апреля, царь с чувством живейшей признательности простился с королем Вильгельмом, который, желая сохранить черты гениального русского государя, упросил его дозволить списать с себя портрет. По приказанию короля, знаменитый тогдашний живописец Готфрид Кнеллер необыкновенно верно передал потомству прекрасную, мужественную фигуру двадцатипятилетнего Петра. Замечательный по сходству и мастерству исполнения портрет царя, работы Кнеллера находятся в аудиенц-зале Хэмптон-Корта.
21-го апреля, Петр сел на подаренную ему яхту «Транспорт-Рояль», поплыл вниз по Темзе, еще раз посетил Вулвич и Чатам, и 23-го числа вышел в море, направляясь к берегам» Голландии.
Как только царь покинул Дептфорд, адмирал Бенбоу вознамерился перебраться в свое прежнее жилище; но его ждало неожиданное и горькое разочарованіе. Московские гости оказались совершенными варварами. В свое двухмесячное пребывание в доме Джона Ивлина они до такой степени бесцеремонно распоряжались чужим имуществом и привели его в такой безобразный вид, что адмирал вынужден был отказаться от намерения возобновить контракт с Ивлином и обратился к английскому правительству с жалобой.
Просьба Джона Бенбоу была отослана сэру Кристоферу Рену (строитель собора Св. Павла), которому поручено было осмотреть дом, сад и движимое имущество, и донести сколько убытка причинено просителю царем и его свитой. Рен исчислил общую цифру убытков в 350 фунтов стерлингов.
В память пребывания царя его изображение помещено на церемониальную цепь мэра Дептфорда. После упразднения самостоятельного района Дептфорд мэр Люишема носит эту цепь при проведении мероприятий на территории бывшего Дептфорда.
Дерево в парке Сэйс-корт
Никто с уверенностью не может сказать, как тутовое дерево (иначе – шелковица) попало на небольшой участок зеленого пространства в Депфорде. Существует популярная версия, что его посадил русский царь Петр Великий при визите в Англию в 1698 году. По легенде, пьяный Пётр, которого катали на тачке, случайно разворотил живую изгородь, и в качестве компенсации за ущерб посадил это дерево. Другая версия говорит о том, что дерево возникло из садов Джона Эвелина, друга Самуэля Пипса, автора известного дневника.
Широко распространено мнение, что король Иаков I отправил сотни саженцев шелковицы владельцам недвижимости в надежде на создание шелковой промышленности. Он потерпел неудачу, потому что ошибочно отправил саженцы черной шелковицы, а не белой, которую предпочитают шелковые черви.
Дерево до сих пор плодоносит. Это единственное знаменитое дерево в районе. В 2017 г. группа местных жителей номинировала шелковицу на звание «Дерево года». Она вышла в шортлист и набрала более 1000 голосов, что обеспечило выделение 500 ф.ст. на уход за ней.
Памятник Петру I
Памятник Петру Великому решено было установить в месте, близком к тем докам, где он обучался и где жил в 1698 году, отметив тем самым 300-летие этого события. Памятник был заказан скульптору Михаилу Шемякину, архитектурный облик памятника сформировал архитектор Вячеслав Бухаев. Пока шло согласование со всеми административными службами, время прошло и памятник открыли только в 2000 году. Во дворе дома за спиной памятника Петру Первому, небольшой памятный знак, отмечающий место дома сэра Джона Эвелина, в котором жил Петр во время своего пребывания в Лондоне. Ежегодно в мае русским сообществом проводится акция «День Петра Великого» — поход по местам, связанным с пребыванием царя в Лондоне, завершающийся возложением цветов у памятника.